Черновик 17
Хибари/И-ПинЗемля под ногами качнулась, взмыла вверх, а потом ухнула вниз вместе с застывшим в груди сердцем. На плечо легла холодная ладонь. И-Пин вздрогнула и неимоверным усилием воли остановила рванувшуюся к горлу Ламбо руку.
— Эй, эй, — шутливо окликнул он, пряча в карман обугленные рога. — Тихо, это всего лишь я. Как ты?
И-Пин качнула головой и очень медленно выдохнула. Спокойствие — главная добродетель. А еще умение ждать, прятать эмоции и выпускать раздражение точно в отведенное для этого время. Ноздрей коснулся сладковато-удушливый металлический запах. Их было всего лишь двое — оба с пламенем Дождя, надоедливые и сильные. Как повезло, что их с Ламбо тоже было двое.
— Как я устал! — громко сказал Бовино, перешагивая через труп того, что был моложе и наглее. — Ох, черт, весь изгваздался. Ну куда столько крови...
Дождь все не прекращался; вызванная двумя мертвыми Носителями стихия разыгралась не на шутку. Вниз по грязной дороге, смешиваясь с потоками воды, текли ручейки крови. Ламбо не переставал причитать, жалея испорченную одежду.
— И так простыл, а теперь еще и это, — недовольно бормотал он. — Ну как, ты идешь?
— Да, — хрипло отозвалась И-Пин. — Я иду.
Под ногами пузырились грязные лужи, а наверху, в прорехах сизых облаков, была видна почти круглая луна. Когда они прилетели в Лос-Анджелес, она была как будто обкусана с одной стороны, среди россыпи звезд светился тоненький желтый серп. Время то летело как скоростной экспресс, то замирало и чутко прислушивалось к внешним звукам и запахам.
На душе было отчего-то неспокойно.
— Пошли, пошли, — поторопил Ламбо, начиная приплясывать на месте от нетерпения. — Я хочу есть, мыться и спать. А нам еще далеко.
И-Пин сжала зубы и пошла за ним, стараясь не думать, сколько придется прошагать, прячась от света фонарей. Трупы из подворотни к утру должна будет убрать специальная группа — единственный плюс этого задания. С каждым годом поручения Вонголы становились все более кровавыми, и все с меньшим удовольствием И-Пин шла их выполнять.
— Когда у тебя делается такое лицо, я начинаю бояться за собственную жизнь, — нервно хохотнул Ламбо и пихнул ее в бок. — Взбодрись, завтра утром нас заберут.
И-Пин поморщилась и отодвинулась: тычок Ламбо отозвался взрывом боли. Один из Носителей Дождя все-таки смог ее достать.
— Хибари будет рад, — торопливо сказал Бовино, чтобы разбавить неловкую тишину.
Стало еще хуже.
Мимо проехал, мазнув по ним фарами, черный, как бок кита, автомобиль. И-Пин проводила его взглядом и схватила Ламбо за рукав сырой куртки:
— Пойдем быстрей. Я устала.
<...>
О том, что И-Пин не вернулась с задания в Лос-Анджелесе, Хибари Кёя узнал только к концу дня. Кусакабе, заглянувший к нему в кабинет, сделал удивленное лицо и спросил:
— Разве ты не должен сейчас быть у Десятого?
Его голос всколыхнул вольготно разместившуюся здесь тишину; испуганно застыли стрелки на часах, что до сх пор бодро отсчитывали время, застыл скрип ручки, что скользила по бумаге острой вязью иероглифов.
Хибари отложил в сторону ручку и отодвинул стопку листов. Потом повернулся к помощнику — от его взгляда, не предвещающего ничего хорошего, Кусакабе вздрогнул.
— Почему я должен быть у Савады?
Кусакабе моргнул, а потом плотно закрыл за собой дверь, блокируя выход собственной широкой спиной.
- Разве тебя не вызывали? - тихо спросил он. - Твоя жена не вернулась.
На лице Хибари не дрогнул ни один мускул, но сердце предательски пропустило удар. Кусакабе не двинулся с места, не зная, чего ожидать. Напряжение разлилось и повисло в воздухе плотной непроницаемой завесой. Оно забивалось в ноздри и заполняло собой легкие, вытесняя оттуда воздух.
Хибари поднялся из-за стола, зябко кутаясь в юката. Лицо его, неподвижное и лишенное всех эмоций, пугало куда сильнее, чем если бы он начал кричать. Первые серебряные нити у висков почему-то выделялись особенно ярко.
- Я должен поговорить с Савадой, - сказал Хибари.
Кусакабе сжал зубы.
- Ты еще слаб для подобных разговоров, - сказал он мягко, в тщетной надежде, что разговор обойдется без обоюдных жертв. - Смотри, ты все еще не оправился. Я не должен был говорить тебе...
- Но сказал, - прервал его Хибари. - И поэтому ты выпустишь меня. Иначе я пройду сам.
Стрелки на часах возобновили ход со следующим ударом сердца. Хибари подошел к застывшему у двери Кусакабе и посмотрел на него снизу вверх. Тот сгорбился, серый от усталости, от ответственности, что была взвалена на его плечи все то время, пока Хибари лежал с лихорадкой.
Кея коснулся его плеча и Кусакабе со вздохом отступил в сторону.
- Верный выбор, - похвалил Хибари. - Не преследуй меня.
Он вышел в коридор и стремительно направился в сторону лестницы. В коридорах, узких и длинных, словно змеи, не было ни души. Вернее, все эти души умело прятались от гнева хозяина дома. Под ногами скрипели половицы. Возле одной из дверей Хибари вдруг замер - так резко, будто воздух перед ним стал густым и твердым, как стена.
Дверь была закрыта - не на ключ, а просто плотно прикрыта.
Ее комната. Комната И-Пин.
<...>
О том, что этот брак - всего лишь необходимая мера, прекрасно знали и жених, и невеста. Внешний советник Вонголы, которым стал Хибари Кея, должен был выглядеть безупречно, с какой стороны ни посмотри. Идеальный послужной список, добропорядочная семья, жена, наслаждающаяся ролью тени своего мужа... Все это Хибари не устраивало вплоть до отказа от должности. Но ему, отсчитавшему в тот день двадцать девятый год, пришло приглашение в дом родителей. Хибари знал, что с письмом от отца, на гербовой бумаге и запечатанном фамильной печатью, заканчивается его свобода. Он надел костюм и отправился на аудиенцию, после которой вернулся в свой дом чернее тучи. Семья желала, чтобы наследник показал им невесту. Иначе глава семьи все возьмет на себя.
И-Пин была идеальна. Немногословная, скромная, уважительная... И, что было наиболее важно, она была частью Вонголы и прекрасно осознавала все возможные риски, связанные с жизнью за гранью закона.
В тот день они впервые за годы знакомства полноценно разговаривали. И-Пин сидела перед ним, сложив на коленях тонкие руки, но смотрела прямо в глаза. Хибари с удивлением рассматривал ее, как будто никогда не видел раньше. Может, и правда не видел. По-настоящему.
- Я могу войти в ваше положение, - медленно произнесла она. - И учитывая... Просьбу Савады-сан...
Они загоняли ее в угол, планомерно и методично уничтожая пути к отступлению. Хибари осознавал это, но меньше всего на свете в тот момент он сочувствовал ей. Той, что была в долгу перед Десятым, той, что на крови клялась сделать ради блага семьи все от нее зависящее. Той, что через несколько недель станет его женой.
Привыкший ко всем относиться одинаково равнодушно, он с удивлением обнаруживал в себе первые ростки смутной ненависти к той, что совсем скоро отберет у него свободу.
- Надеюсь, ты осознаешь, что вступая в брак со мной, тебе не придется рассчитывать на то, на что обычно рассчитывают супруги, - немного грубо сказал он.
- Я не рассчитываю, - так же резко ответила она, а потом торопливо уткнула взгляд в пол. - Я понимаю, что это всего лишь необходимость. Но я хочу сообщить вам, что не собираюсь порочить ваше имя и искать отношений на стороне.
- Похвально, - одобрил Хибари. - Хорошо, что мне не пришлось говорить это самому. В свою очередь, я обещаю, что буду всячески оберегать семью. И наследник, если он появится, будет воспитан должным образом.
И-Пин неожиданно густо покраснела.
- Я... Да, - она быстро взяла себя в руки. - Да, конечно.
Свадебная церемония прошла тихо и скромно, в узком кругу семьи. И-Пин держалась безупречно, чем вызывала глухое раздражение своего теперь уже мужа. Она выглядела оживленной, ловко играя роль счастливой невесты. С благодарностью принимала поздравления и бойко отвечала на вопросы, поражая гостей сочетанием скромности и скрытого благородства.
Глядя на нее, Хибари впервые в жизни захотел напиться.
Хибари/И-ПинЗемля под ногами качнулась, взмыла вверх, а потом ухнула вниз вместе с застывшим в груди сердцем. На плечо легла холодная ладонь. И-Пин вздрогнула и неимоверным усилием воли остановила рванувшуюся к горлу Ламбо руку.
— Эй, эй, — шутливо окликнул он, пряча в карман обугленные рога. — Тихо, это всего лишь я. Как ты?
И-Пин качнула головой и очень медленно выдохнула. Спокойствие — главная добродетель. А еще умение ждать, прятать эмоции и выпускать раздражение точно в отведенное для этого время. Ноздрей коснулся сладковато-удушливый металлический запах. Их было всего лишь двое — оба с пламенем Дождя, надоедливые и сильные. Как повезло, что их с Ламбо тоже было двое.
— Как я устал! — громко сказал Бовино, перешагивая через труп того, что был моложе и наглее. — Ох, черт, весь изгваздался. Ну куда столько крови...
Дождь все не прекращался; вызванная двумя мертвыми Носителями стихия разыгралась не на шутку. Вниз по грязной дороге, смешиваясь с потоками воды, текли ручейки крови. Ламбо не переставал причитать, жалея испорченную одежду.
— И так простыл, а теперь еще и это, — недовольно бормотал он. — Ну как, ты идешь?
— Да, — хрипло отозвалась И-Пин. — Я иду.
Под ногами пузырились грязные лужи, а наверху, в прорехах сизых облаков, была видна почти круглая луна. Когда они прилетели в Лос-Анджелес, она была как будто обкусана с одной стороны, среди россыпи звезд светился тоненький желтый серп. Время то летело как скоростной экспресс, то замирало и чутко прислушивалось к внешним звукам и запахам.
На душе было отчего-то неспокойно.
— Пошли, пошли, — поторопил Ламбо, начиная приплясывать на месте от нетерпения. — Я хочу есть, мыться и спать. А нам еще далеко.
И-Пин сжала зубы и пошла за ним, стараясь не думать, сколько придется прошагать, прячась от света фонарей. Трупы из подворотни к утру должна будет убрать специальная группа — единственный плюс этого задания. С каждым годом поручения Вонголы становились все более кровавыми, и все с меньшим удовольствием И-Пин шла их выполнять.
— Когда у тебя делается такое лицо, я начинаю бояться за собственную жизнь, — нервно хохотнул Ламбо и пихнул ее в бок. — Взбодрись, завтра утром нас заберут.
И-Пин поморщилась и отодвинулась: тычок Ламбо отозвался взрывом боли. Один из Носителей Дождя все-таки смог ее достать.
— Хибари будет рад, — торопливо сказал Бовино, чтобы разбавить неловкую тишину.
Стало еще хуже.
Мимо проехал, мазнув по ним фарами, черный, как бок кита, автомобиль. И-Пин проводила его взглядом и схватила Ламбо за рукав сырой куртки:
— Пойдем быстрей. Я устала.
<...>
О том, что И-Пин не вернулась с задания в Лос-Анджелесе, Хибари Кёя узнал только к концу дня. Кусакабе, заглянувший к нему в кабинет, сделал удивленное лицо и спросил:
— Разве ты не должен сейчас быть у Десятого?
Его голос всколыхнул вольготно разместившуюся здесь тишину; испуганно застыли стрелки на часах, что до сх пор бодро отсчитывали время, застыл скрип ручки, что скользила по бумаге острой вязью иероглифов.
Хибари отложил в сторону ручку и отодвинул стопку листов. Потом повернулся к помощнику — от его взгляда, не предвещающего ничего хорошего, Кусакабе вздрогнул.
— Почему я должен быть у Савады?
Кусакабе моргнул, а потом плотно закрыл за собой дверь, блокируя выход собственной широкой спиной.
- Разве тебя не вызывали? - тихо спросил он. - Твоя жена не вернулась.
На лице Хибари не дрогнул ни один мускул, но сердце предательски пропустило удар. Кусакабе не двинулся с места, не зная, чего ожидать. Напряжение разлилось и повисло в воздухе плотной непроницаемой завесой. Оно забивалось в ноздри и заполняло собой легкие, вытесняя оттуда воздух.
Хибари поднялся из-за стола, зябко кутаясь в юката. Лицо его, неподвижное и лишенное всех эмоций, пугало куда сильнее, чем если бы он начал кричать. Первые серебряные нити у висков почему-то выделялись особенно ярко.
- Я должен поговорить с Савадой, - сказал Хибари.
Кусакабе сжал зубы.
- Ты еще слаб для подобных разговоров, - сказал он мягко, в тщетной надежде, что разговор обойдется без обоюдных жертв. - Смотри, ты все еще не оправился. Я не должен был говорить тебе...
- Но сказал, - прервал его Хибари. - И поэтому ты выпустишь меня. Иначе я пройду сам.
Стрелки на часах возобновили ход со следующим ударом сердца. Хибари подошел к застывшему у двери Кусакабе и посмотрел на него снизу вверх. Тот сгорбился, серый от усталости, от ответственности, что была взвалена на его плечи все то время, пока Хибари лежал с лихорадкой.
Кея коснулся его плеча и Кусакабе со вздохом отступил в сторону.
- Верный выбор, - похвалил Хибари. - Не преследуй меня.
Он вышел в коридор и стремительно направился в сторону лестницы. В коридорах, узких и длинных, словно змеи, не было ни души. Вернее, все эти души умело прятались от гнева хозяина дома. Под ногами скрипели половицы. Возле одной из дверей Хибари вдруг замер - так резко, будто воздух перед ним стал густым и твердым, как стена.
Дверь была закрыта - не на ключ, а просто плотно прикрыта.
Ее комната. Комната И-Пин.
<...>
О том, что этот брак - всего лишь необходимая мера, прекрасно знали и жених, и невеста. Внешний советник Вонголы, которым стал Хибари Кея, должен был выглядеть безупречно, с какой стороны ни посмотри. Идеальный послужной список, добропорядочная семья, жена, наслаждающаяся ролью тени своего мужа... Все это Хибари не устраивало вплоть до отказа от должности. Но ему, отсчитавшему в тот день двадцать девятый год, пришло приглашение в дом родителей. Хибари знал, что с письмом от отца, на гербовой бумаге и запечатанном фамильной печатью, заканчивается его свобода. Он надел костюм и отправился на аудиенцию, после которой вернулся в свой дом чернее тучи. Семья желала, чтобы наследник показал им невесту. Иначе глава семьи все возьмет на себя.
И-Пин была идеальна. Немногословная, скромная, уважительная... И, что было наиболее важно, она была частью Вонголы и прекрасно осознавала все возможные риски, связанные с жизнью за гранью закона.
В тот день они впервые за годы знакомства полноценно разговаривали. И-Пин сидела перед ним, сложив на коленях тонкие руки, но смотрела прямо в глаза. Хибари с удивлением рассматривал ее, как будто никогда не видел раньше. Может, и правда не видел. По-настоящему.
- Я могу войти в ваше положение, - медленно произнесла она. - И учитывая... Просьбу Савады-сан...
Они загоняли ее в угол, планомерно и методично уничтожая пути к отступлению. Хибари осознавал это, но меньше всего на свете в тот момент он сочувствовал ей. Той, что была в долгу перед Десятым, той, что на крови клялась сделать ради блага семьи все от нее зависящее. Той, что через несколько недель станет его женой.
Привыкший ко всем относиться одинаково равнодушно, он с удивлением обнаруживал в себе первые ростки смутной ненависти к той, что совсем скоро отберет у него свободу.
- Надеюсь, ты осознаешь, что вступая в брак со мной, тебе не придется рассчитывать на то, на что обычно рассчитывают супруги, - немного грубо сказал он.
- Я не рассчитываю, - так же резко ответила она, а потом торопливо уткнула взгляд в пол. - Я понимаю, что это всего лишь необходимость. Но я хочу сообщить вам, что не собираюсь порочить ваше имя и искать отношений на стороне.
- Похвально, - одобрил Хибари. - Хорошо, что мне не пришлось говорить это самому. В свою очередь, я обещаю, что буду всячески оберегать семью. И наследник, если он появится, будет воспитан должным образом.
И-Пин неожиданно густо покраснела.
- Я... Да, - она быстро взяла себя в руки. - Да, конечно.
Свадебная церемония прошла тихо и скромно, в узком кругу семьи. И-Пин держалась безупречно, чем вызывала глухое раздражение своего теперь уже мужа. Она выглядела оживленной, ловко играя роль счастливой невесты. С благодарностью принимала поздравления и бойко отвечала на вопросы, поражая гостей сочетанием скромности и скрытого благородства.
Глядя на нее, Хибари впервые в жизни захотел напиться.
Вопрос: ?
| 1. продолжать | 19 | (61.29%) | |
| 2. не продолжать | 12 | (38.71%) | |
| Всего: | 31 | ||
@темы: гет, 18I: Hibari & I-Pin